среда, 16 июля 2014
Мы живём, чтобы жить.
«Я люблю тебя до слёз...»
Мне по вкусу дышать этим обезумевшим весенним воздухом. Именно в это время года я, как никогда, счастлив. Солнце ослепительно светило, бросая свои тёплые лучи на прохожих; уже позеленевшие деревья сбрасывали небольшие белые или светло-розовые цветочки, которые идеально украшали тёмные дорожки в этом прекрасном парке. На моих наручных часах маленькая стрелка переходила за цифру «девять», а значит, что ещё несколько часов парк будет безмолвным; многие сейчас на работе — копошатся в бумагах или услужливо приносят кофе своему боссу, поэтому им не суждено увидеть эту утреннюю красоту. А мне, как начинающему писателю, доступно такое — я могу бродить по городу в любое время, восхитительное я не пропущу.
Засунув руки в карманы, я поднял голову вверх: там, за пределами мной доступного, голубейшее небо, которое, несомненно, прекрасно. Я вижу птиц — они летят высоко и свободно, грациозно махая крыльями и устремляя свой взгляд вдаль. Этот замечательный вид, который так манит меня. С каждым новым вдохом я чувствую свободу. Мне кажется, что я независим; волен делать то, что душе моей угодно. Опустив голову, я обратил внимание на гравий под ногами: серые камушки, некоторые немного мокрые от вчерашнего дождя, были выложены в форме разных фигурок — казалось, что это заметно только мне. Я слегка приподнял уголки губ и сладостно выдохнул. Всё-таки наш мир — это нечто великолепное.
Пройдя уже довольно много километров, я вышел на асфальтированную дорогу в этом чудном парке: в данной части иногда проводят парады и всякого рода фестивали. Если идти по этой дороге, то совсем скоро можно выйти к небольшому озеру, куда я так стремился добраться. Именно там меня посещает вдохновение; хочется скорее ухватиться за ручку и набросать пару строк к новому рассказу. Все мои немногочисленные произведения, в целом, юмористического характера или же мистического. Но везде есть место романтическим событиям, которые я зачастую пытаюсь вписать. Своим творчеством я хочу научить читателя любить всё, вплоть до маленького камушка.
И вот я уже у огромного озера, которое тут же поразило меня своим превосходством: сколько бы раз я сюда не приходил — я всегда буду восхищаться этим местом. Подойдя к самому краю и чуть-чуть касаясь кончиками ботинок воды, я взглянул на своё отражение: молодой парень с короткими белобрысыми волосами, несколько локонов сейчас упало на лицо; зелёные глаза в оправе чёрных густых ресниц; пухлые бледно-розовые губы; вздёрнутый нос; бледная кожа, на которой очень хорошо была заметна моя родинка около губы. Может, внешность моя была довольно привлекательная, но девушки обходили меня стороной, возможно, это из-за того, что я слишком странный. Странный? В чём проявляется моя странность? Наверное, в том, что я слишком увяз в своём творчестве и шумной компании предпочту обычную прогулку по парку. Много интересного мы пропускаем из-за того, что тратим время на ненужных людей или же неинтересную нам работу. Взгляните на небо, а потом на спутника, который идёт рядом и не замолкает, рассказывая о том, как он удачно посетил баню на этой неделе и прочее; а небо спокойно и прекрасно, оно дарует нам тягостное ощущение счастья в груди.
Отступив от края озера, я направился к деревянной лавочке с железным витым украшением по бокам. Над этой самой лавочкой свисали ветви плакучей ивы — дивное дерево с весьма интересными историями о своём происхождении. Не так давно я познакомился с милым дедушкой, который так же, как и я, любил гулять по этому замечательному месту. Он рассказал мне одну легенду о плакучей иве: на земле, во время Великой Отечественной войны пророс росток сквозь трупы солдат. Через десятки лет, когда дерево уже было достаточно большим и крепким, девушка заметила, как капли падали на холодную землю, где уже возвышались памятники погибшим. Именно та девушка и назвала иву «Плакучей», потому что она оплакивала потерянных солдат. Мне показалась эта легенда очень душевной и трогательной, поэтому, вскоре, я написал мистическую историю по данной легенде. Именно тогда я и втянулся в писательство.
Внезапно мой чуткий слух услышал стук каблуков, который приближался сюда. Я обернулся и увидел девушку в нежно-розовом пальто и с яркими рыжими волосами. Она всхлипывала, тёрла нос и смахивала слёзы с щёк; она невыносимо мила. Дама уже была в двух метрах от меня, благодаря этому я и смог разглядеть её получше: карие глаза с длинными ресницами; маленький нос; алые соблазнительные губы; персикового оттенка кожа; хрупкое, словно как у фарфоровой куклы, телосложение. Девушка часто спотыкалась и неумело шла на каблуках, шатаясь. Я отвернулся от неё, поймав себя на мысли, что откровенно рассматриваю миледи. Она улыбнулась, когда заметила моё противостояние с собой — я вроде и должен был отвернуться, но упустить такой шанс полюбоваться прекрасной девушкой мне крайне не хотелось.
Рыжеволосая подсела ко мне и хлопнула ладонями по своим коленям.
— Вот что за день? Объясни мне, парень, почему вы все такие… такие, — проговорила она, но запнулась на последних словах, не придумав точного определения мужскому полу. Было видно, что она сильно рассержена и расстроена. Такой милый рыжий цыпленок, который так забавно смотрится с каждой новой эмоцией.
— Идиоты? — подсказал ей я, ухмыльнувшись.
— Да! — победоносно крикнула она, подняв руку вверх. Но как только она осознало всё сказанное, сразу прижала ладонь ко рту. — Прости-прости, это не касается тебя. Ты, наверное, считаешь меня ненормальной. Подсела тут к тебе вот такая вот сумасшедшая и начинает изливать поток своих мыслей. Честное слово, было бы мне с кем поговорить из знакомых — я бы не потревожила тебя.
— Всё хорошо, — я дружелюбно улыбнулся, посмотрев на неё. — Если тебе нужно выговориться, то я к твоим услугам.
— Слушай, ты совсем не обязан…
— Выкладывай давай!
Девушка обречённо вздохнула, а затем посмотрела на меня невозможно-грустными глазами. Я остолбенел, не сводил с неё глаз. По её щекам покатились кристально-прозрачные слёзы. Казалось, что вот-вот и она сорвётся на крик, будет бить меня по груди, терзая свою душу. Но, мгновение, она шустро вытерла слёзы рукавом пальто — совершенно по-детски — и отвернулась к озеру. Уголки её губ приподнялись, дыхание стало более-менее ровным, и теперь она приняла вид взрослой леди, и не поверишь, что несколько секунд назад она казалась совсем маленькой.
— Мне всегда не везло с мужчинами: то алкаш попадётся, то холерик, даже наркоман был. Все они с виду такие милые и интеллигентные, но как только общение переходило на новый уровень, я начала замечать разные странности, все их секреты, которые ранее были мне недоступны, стали мне открыты. Каждый из них был словно у меня на ладони: как хочешь поверни и со всех сторон рассмотри. Но что мне это давало? Все они всё равно были закрыты изнутри, душа их мне была неведома, — она остановилась, посмотрела на меня (для убедительности того, что я ещё не сбежал) и выдохнула, продолжая. — Мама с детства говорила мне, что нужно скорее выскакивать замуж, иначе потом не возьмут; до сих пор отправляет меня на всякие свидания, где будущим женихом является сын её подруги. Зачем мне это всё?.. Я бы с радостью сейчас жила для себя, может, исполнила бы свою детскую мечту и стала художником, но как так жить, когда за тебя всё решают?
Она посмотрела на меня, выжидая ответа, но я лишь хлопал ресницами и до сих пор отходил от того, что она тоже творческая личность, что ей нравилось творить, пускай даже и в детстве. Она улыбнулась мне, а потом продолжила высказывать мне всё то, что копилось у неё внутри:
— И вот сейчас я сбежала из дома, ведь мама вновь пригласила к нам какого-то молодого моряка, который должен будет запасть в моё сердце. Не может всё так быть! Влюбляются только на случайных встречах, а когда всё подстроено — такое нельзя назвать своей судьбой. Что мне делать в такой ситуации? Я устала от всех этих вечных сводок.
— А ты пыталась попросить свою мать, чтобы она закончила эти свидания? Это целиком и полностью твоя жизнь, всё решать только тебе, — проговорил я, рассматривая подплывающих к краю озера уток. Когда я заметил на себе взгляд девушки, то поёжился, думая о том, что сказал что-то не так. — Прости, я, наверное, сказал что-то не то…
— Да нет же! Я же могла всё сама взять и прекратить, но вечно поддавалась матери, думая, что это правильно! Но нет! Мне пора взрослеть и выкладывать собственную дорогу к будущему! — Мне нравились её оптимистичные и рассуждающие слова. И куда делась та девушка-цыплёнок, которая шла к скамейке? Рядом со мной теперь взрослая и сама решающая, что ей делать, мадам. — Кстати, как зовут моего психолога?
— Мне-то откуда знать, — я совсем не смотрел на неё, боясь, что нальюсь румянцем от её милого вида, поэтому всё, что мне оставалось, так это то, что только смотреть на уток.
— Я имею в виду то, какое у тебя имя, — произнесла она, хихикая. — Ну, ты всё страннее и страннее.
Я одумался. Понял, что она ведь и действительно имела в виду меня, а не какого-то там психолога. Я бываю слишком серьезен и не понимаю элементарного.
— Меня зовут Арсением. А Вас, моя милая спутница? — Кажется, что после слова «милая», девушка оробела и засмущалась, ведь она так же, как и я, отвела взгляд на озеро.
— Каролина, — ответила она, по-прежнему смотря куда-то вдаль.
— Редкое имя и очень красивое, — проговорил я и также отвернулся к озеру.
Несколько минут мы сидели в молчании, лишь слушали пение птиц, плеск воды и тихое, но учащенное биение своих сердец. Это была случайная встреча, которую мы запомним надолго. Быть может, сейчас мы просто разойдёмся и никогда больше не встретимся, но ведь судьба может повернуть всё в другое русло и это закончится чем-то приятным для нас.
Я робко накрыл её ладонь, лежащую на скамейке, своей рукой, но кажется, что девушка и вовсе не придала этому никакого значения. Она лишь слабо улыбнулась мне и продолжила любоваться окружающим.
Послышался топот сапог. Кто-то приближался к нам. Первая обернулась Каролина, а за ней и я. К нам бежал, по-видимому, тот самый моряк — его выдавала его форма. Как только он заметил на лавочке рыжеволосую, сразу расплылся в улыбке и подбежал к нам. Каролина поспешила вытянуть свою ладонь из моей; моряку это осталось незамеченным.
— И снова здравствуйте, Григорий, — девушка встала с лавочки и натянуто улыбнулась мужчине.
Он был гораздо больше меня, точнее мускулистее. Если я превосходил его умственно, то он меня физически. Из этого следует, что сейчас Каролина уйдет с ним, ведь женщины всегда выбирают тех, кто больше похож на самца. Это инстинкт, поэтому я не сильно удивлюсь исходу нашего случайного знакомства. Кажется, всё то время, что я провёл с этой девушкой, было для меня невероятно прекрасным. Я каждой клеточкой чувствовал себя счастливым. Буду ли я тосковать по ней?
— Каролина, Ваша мать беспокоится за Вас. Вы так скоро убежали ничего нам не сказав, что мы тут же запаниковали из-за Вашего исчезновения. Вернёмся обратно?
— Да, пойдёмте, — Каролина ухватилась за протянутую руку мужчины и ушла, не удостоив меня и словом. Почему-то я почувствовал себя одиноким и брошенным здесь, в этом одиноком парке. С каждой секундой они отдалялись, от чего моё сердце сжималось с новой силой. Стоит ли мне побежать за ней? Остановить? Попросить сказать мне хоть слово? Я ждал. Ждал хотя бы того, что она просто повернёт голову и кивнёт, поставив тем самым точку на нашем знакомстве, но она просто устремилась вдаль. А я, как беззащитный кролик, остался сидеть на месте.
Чего я ждал? Что я напридумывал себе? Нужно смириться с тем, что от меня вновь отвернулась девушка. Кажется, что к данному явлению я уже должен был привыкнуть, но нет. Я вновь чувствую себя брошенным, хотя меня разрывает от тех чувств, которые я хотел бы ей поведать. Возможно ли влюбиться с первого взгляда? С первой секунды общения? Нет ничего невозможного, не правда ли?
И вновь засунув руки в карманы джинс, я побрёл к дому. Не нужно сейчас придаваться терзаниям своей души. Я всё это проходил.
Открыв дверь ключом, я переступил порог. В ноги опять врезался мой любимец, порода которого — Сибирский хаски. Он был совсем небольшой, ему отроду три месяца. Больше всего в нём меня привлекали его разноцветные глаза: правый был светло-карий, а левый небесно-голубой. Он был чёрно-белого окраса, что мне очень нравилось.
Жил я в однокомнатной квартире, к сожалению, большего я себе позволить не мог. Все книги, которые мне счастливилось издать и получить с них выручку, очень меня выручали, но получал я не так много — этого едва хватало на еду, оплату жилья и прочих немногих нужд. Но я не жалуюсь. Можно сказать, что мне хватает.
Я снял ботинки и прошёл к ноутбуку. Быть может, сейчас, когда мои чувства разделены на тоску и грусть, я смогу внести в свою книгу немного драматических моментов? Это было неважно, я просто хочу выплеснуть свои эмоции.
Как бы я не старался, выходило не то. Всё казалось не таким ярко-описанным, как внутри меня. Захлопнув ноутбук, я обессиленно упал на кровать: всё-таки сегодня я прошёл немалый путь. После таких прогулок меня часто накрывает вдохновение, где же оно сейчас? Всё становится таким бессмысленным, когда ты влюбляешься. Для тебя интересна только твоя новая пассия; больше тебя ничего не волнует. Множество мыслей посетили мою голову. Всё смешалось, от этого веки потяжелели, и захотелось отоспаться. Может, сейчас это будет неплохим выходом?
Я вновь сидел на той самой лавочке; смотрел на подплывших к берегу утят; слушал пение птиц. Что я снова делаю тут? Думаю, что Каролина может ещё вернуться. Может, вчера у неё не было выбора и ей пришлось уйти? Нет, мы же с ней всё это обсудили — теперь она должна решать, что ей делать. Не верю я, что её выбор мог пасть на этого моряка. Он абсолютно ей не подходил. Возможно, что такой раздумчивый парень, как я, ей подойдет больше.
Я сижу здесь с восьми часов утра, а в данный момент уже без пяти одиннадцать. Бессмысленно ждать её здесь. Не факт, что она придет сюда в то время, когда я ещё буду сидеть тут и не факт, что она вообще придёт. Я слишком навязчив, влюбчив и нерассудителен. Сколько можно дарить кусочек своего сердца каждому, кто придётся мне по душе? Мне нужно взрослеть и научиться выживать в этом эгоистичном мире.
Я сонно прикрыл глаза, а когда открыл их, удивился: передо мной стояла та самая рыжая девушка, которую я ждал. Неужто чудеса случаются? Каролина наклонилась ко мне и широко улыбнулась, а потом загадочно и навеселе села рядом со мной.
— Как настроение, Арсений? — звонко проговорила она, болтая ногами. Всем своим видом она излучала то, что случилось что-то хорошее, а может и великолепное. Я ничуть не был изумлён её такому поведению, ведь с первой секунды знакомства я понял, что от неё можно ожидать чего угодно.
— Неплохое, а у тебя? Ты очень некультурно ушла, знаешь об этом? — произнёс я, а затем повернулся к девушке, выжидая её реакции.
Она заметно поникла и опустила взгляд вниз, казалось, что всем этим она хотела показать своё сожаление. Только вот зачем? Я готов простить ей всё, что угодно, лишь бы она вот так сидела со мной рядом, наполняя мою жизнь красками.
— Думаю, мне стоит извиниться. Знаешь, я так хотела поскорее покончить со всеми своими свиданьями, что совсем забыла сказать тебе хоть слово. Ты так помог мне вчера, что с моей стороны было такой глупостью уйти, промолчав. Прости меня, — она посмотрела на меня своими карими глазами, я даже почувствовал себя неудобно, ведь она словно листала страницы книги моей души. На неё было невозможно обижаться или сердиться, всем своим видом она показывала свою детскую натуру.
— Не извиняйся, я ведь всё понимаю, — тихо ответил я. — И как всё прошло?
— Вытолкала морячка за порог, матери всё чётко и ясно объяснила насчёт всех этих сводок. Теперь я, как никогда, свободна. Сейчас, может, исполню мечту: пойду рисовать. А потом начну продвигаться по рабочей лестнице. Быть может, вскоре, по воле судьбы выйду замуж за того, с кем случайно познакомилась, — она смущено посмотрела на меня, а я чуть было вновь не понял то, что она имеет в виду.
— У меня к тебе серьезный вопрос, Каролина.
— Да, я непременно отвечу на него, Арсений.
— Может быть так, что один парень влюбляется в девушку с первого взгляда, а она — в него? Какова вероятность того, что им удастся построить отношения? — я посмотрел в её глаза; не заметив, ухватился за её ладонь.
Она смотрела на меня серьёзно, будто гадая: отвечать мне или нет. Минута в молчании, а потом улыбается и произносит:
— В нашем случае вероятность будет составлять девяносто девять процентов. Арсений, я нравлюсь тебе, ведь так?
Я замешкался, но знал, что либо сейчас, либо никогда. Руки предательски задрожали, поэтому я поспешил поскорее выпустить ладонь Каролины из своей руки. Казалось, что мне всего-то нужно было рассказать ей о своих чувствах, но это ведь огромный шаг, мне нужно будет побороть свой страх.
— Ты прекрасна, Каролина. Ты так внезапно появилась в моей жизни, что это ничем нельзя назвать, как только «Судьбой». Быть может, я тебе совсем не нравлюсь — ничего страшного, я к этому привык, но позволь мне насладиться этим сладостным чувством у меня в груди.
— Как ты можешь не нравиться мне? Ты до невозможности отличаешься от всех тех, с кем я была знакома раньше. Твоё нестандартное отношение к жизни заставляет меня восхищаться. Арсений, наши чувства взаимны.
Я хотел кричать от счастья. Для меня произошло чудо, которое я так ждал. Я вдохнул полной грудью, поднял голову к верху и позволил каплям ивы приземлиться мне на лицо. Едва заметно улыбнувшись, я провёл руками по волосам, а потом посмотрел на свою спутницу: она повторила за мной движения и теперь сидит, запрокинув голову к верху. Сквозь могущественные ветви ивы было видно небо… совсем чуть-чуть. Но даже маленького кусочка мне хватило, чтобы вновь восхититься.
Внезапно, Каролина накрыла мои губы своими. Правой рукой она с такой лаской прикоснулась к моей щеке, а левой оперлась на скамейку, чтобы удержать равновесие. Её губы я мог сравнить со сладостным персиком: сочным, спелым и до невозможности вкусным. Я просунул пятерню в её рыжие волосы, прижал ближе к себе, левой рукой ухватившись за её тонкую талию. Её кожа была мягка, как бархат, и пахла ванилью.
Из моих глаз потекли слёзы. Я встретил ту, которую так долго искал. Мной было столько пережито одиноких дней, что сейчас вот так вот просто поверить моему счастью очень трудно. Мне кажется, что одно неверное движение и Каролина растворится — исчезнет — рассыплется по песчинкам; песком упадёт на землю сквозь мои пальцы. Я боялся упустить то, что нашёл так внезапно. Боялся, что грёзы, которыми я бредил, останутся сном.
Каролина отстранилась от моих губ, провела своими ладонями по моим щекам и улыбнулась.
— Теперь я буду всегда рядом с тобой. Ты больше не будешь один. Я люблю тебя, Арсений, — она вновь прочитала всё то, что хранилось у меня в душе под замком, как книгу. Спокойно и легко. Рыжеволосая опять поцеловала меня, тем самым утешая. Я растворялся в этом поцелуе; чувствовал всю ту любовь, которую испытывала Каролина ко мне. Она ни в коем разе не обманывает меня — это по-настоящему. Мне оставалось только принять это всё и отдать ей в ответ все свои чувства.
Прервав поцелуй, я прошептал ей в губы слова, которые будут являться правдой до скончания наших дней:
«Я люблю тебя до слёз…»
Мне по вкусу дышать этим обезумевшим весенним воздухом. Именно в это время года я, как никогда, счастлив. Солнце ослепительно светило, бросая свои тёплые лучи на прохожих; уже позеленевшие деревья сбрасывали небольшие белые или светло-розовые цветочки, которые идеально украшали тёмные дорожки в этом прекрасном парке. На моих наручных часах маленькая стрелка переходила за цифру «девять», а значит, что ещё несколько часов парк будет безмолвным; многие сейчас на работе — копошатся в бумагах или услужливо приносят кофе своему боссу, поэтому им не суждено увидеть эту утреннюю красоту. А мне, как начинающему писателю, доступно такое — я могу бродить по городу в любое время, восхитительное я не пропущу.
Засунув руки в карманы, я поднял голову вверх: там, за пределами мной доступного, голубейшее небо, которое, несомненно, прекрасно. Я вижу птиц — они летят высоко и свободно, грациозно махая крыльями и устремляя свой взгляд вдаль. Этот замечательный вид, который так манит меня. С каждым новым вдохом я чувствую свободу. Мне кажется, что я независим; волен делать то, что душе моей угодно. Опустив голову, я обратил внимание на гравий под ногами: серые камушки, некоторые немного мокрые от вчерашнего дождя, были выложены в форме разных фигурок — казалось, что это заметно только мне. Я слегка приподнял уголки губ и сладостно выдохнул. Всё-таки наш мир — это нечто великолепное.
Пройдя уже довольно много километров, я вышел на асфальтированную дорогу в этом чудном парке: в данной части иногда проводят парады и всякого рода фестивали. Если идти по этой дороге, то совсем скоро можно выйти к небольшому озеру, куда я так стремился добраться. Именно там меня посещает вдохновение; хочется скорее ухватиться за ручку и набросать пару строк к новому рассказу. Все мои немногочисленные произведения, в целом, юмористического характера или же мистического. Но везде есть место романтическим событиям, которые я зачастую пытаюсь вписать. Своим творчеством я хочу научить читателя любить всё, вплоть до маленького камушка.
И вот я уже у огромного озера, которое тут же поразило меня своим превосходством: сколько бы раз я сюда не приходил — я всегда буду восхищаться этим местом. Подойдя к самому краю и чуть-чуть касаясь кончиками ботинок воды, я взглянул на своё отражение: молодой парень с короткими белобрысыми волосами, несколько локонов сейчас упало на лицо; зелёные глаза в оправе чёрных густых ресниц; пухлые бледно-розовые губы; вздёрнутый нос; бледная кожа, на которой очень хорошо была заметна моя родинка около губы. Может, внешность моя была довольно привлекательная, но девушки обходили меня стороной, возможно, это из-за того, что я слишком странный. Странный? В чём проявляется моя странность? Наверное, в том, что я слишком увяз в своём творчестве и шумной компании предпочту обычную прогулку по парку. Много интересного мы пропускаем из-за того, что тратим время на ненужных людей или же неинтересную нам работу. Взгляните на небо, а потом на спутника, который идёт рядом и не замолкает, рассказывая о том, как он удачно посетил баню на этой неделе и прочее; а небо спокойно и прекрасно, оно дарует нам тягостное ощущение счастья в груди.
Отступив от края озера, я направился к деревянной лавочке с железным витым украшением по бокам. Над этой самой лавочкой свисали ветви плакучей ивы — дивное дерево с весьма интересными историями о своём происхождении. Не так давно я познакомился с милым дедушкой, который так же, как и я, любил гулять по этому замечательному месту. Он рассказал мне одну легенду о плакучей иве: на земле, во время Великой Отечественной войны пророс росток сквозь трупы солдат. Через десятки лет, когда дерево уже было достаточно большим и крепким, девушка заметила, как капли падали на холодную землю, где уже возвышались памятники погибшим. Именно та девушка и назвала иву «Плакучей», потому что она оплакивала потерянных солдат. Мне показалась эта легенда очень душевной и трогательной, поэтому, вскоре, я написал мистическую историю по данной легенде. Именно тогда я и втянулся в писательство.
Внезапно мой чуткий слух услышал стук каблуков, который приближался сюда. Я обернулся и увидел девушку в нежно-розовом пальто и с яркими рыжими волосами. Она всхлипывала, тёрла нос и смахивала слёзы с щёк; она невыносимо мила. Дама уже была в двух метрах от меня, благодаря этому я и смог разглядеть её получше: карие глаза с длинными ресницами; маленький нос; алые соблазнительные губы; персикового оттенка кожа; хрупкое, словно как у фарфоровой куклы, телосложение. Девушка часто спотыкалась и неумело шла на каблуках, шатаясь. Я отвернулся от неё, поймав себя на мысли, что откровенно рассматриваю миледи. Она улыбнулась, когда заметила моё противостояние с собой — я вроде и должен был отвернуться, но упустить такой шанс полюбоваться прекрасной девушкой мне крайне не хотелось.
Рыжеволосая подсела ко мне и хлопнула ладонями по своим коленям.
— Вот что за день? Объясни мне, парень, почему вы все такие… такие, — проговорила она, но запнулась на последних словах, не придумав точного определения мужскому полу. Было видно, что она сильно рассержена и расстроена. Такой милый рыжий цыпленок, который так забавно смотрится с каждой новой эмоцией.
— Идиоты? — подсказал ей я, ухмыльнувшись.
— Да! — победоносно крикнула она, подняв руку вверх. Но как только она осознало всё сказанное, сразу прижала ладонь ко рту. — Прости-прости, это не касается тебя. Ты, наверное, считаешь меня ненормальной. Подсела тут к тебе вот такая вот сумасшедшая и начинает изливать поток своих мыслей. Честное слово, было бы мне с кем поговорить из знакомых — я бы не потревожила тебя.
— Всё хорошо, — я дружелюбно улыбнулся, посмотрев на неё. — Если тебе нужно выговориться, то я к твоим услугам.
— Слушай, ты совсем не обязан…
— Выкладывай давай!
Девушка обречённо вздохнула, а затем посмотрела на меня невозможно-грустными глазами. Я остолбенел, не сводил с неё глаз. По её щекам покатились кристально-прозрачные слёзы. Казалось, что вот-вот и она сорвётся на крик, будет бить меня по груди, терзая свою душу. Но, мгновение, она шустро вытерла слёзы рукавом пальто — совершенно по-детски — и отвернулась к озеру. Уголки её губ приподнялись, дыхание стало более-менее ровным, и теперь она приняла вид взрослой леди, и не поверишь, что несколько секунд назад она казалась совсем маленькой.
— Мне всегда не везло с мужчинами: то алкаш попадётся, то холерик, даже наркоман был. Все они с виду такие милые и интеллигентные, но как только общение переходило на новый уровень, я начала замечать разные странности, все их секреты, которые ранее были мне недоступны, стали мне открыты. Каждый из них был словно у меня на ладони: как хочешь поверни и со всех сторон рассмотри. Но что мне это давало? Все они всё равно были закрыты изнутри, душа их мне была неведома, — она остановилась, посмотрела на меня (для убедительности того, что я ещё не сбежал) и выдохнула, продолжая. — Мама с детства говорила мне, что нужно скорее выскакивать замуж, иначе потом не возьмут; до сих пор отправляет меня на всякие свидания, где будущим женихом является сын её подруги. Зачем мне это всё?.. Я бы с радостью сейчас жила для себя, может, исполнила бы свою детскую мечту и стала художником, но как так жить, когда за тебя всё решают?
Она посмотрела на меня, выжидая ответа, но я лишь хлопал ресницами и до сих пор отходил от того, что она тоже творческая личность, что ей нравилось творить, пускай даже и в детстве. Она улыбнулась мне, а потом продолжила высказывать мне всё то, что копилось у неё внутри:
— И вот сейчас я сбежала из дома, ведь мама вновь пригласила к нам какого-то молодого моряка, который должен будет запасть в моё сердце. Не может всё так быть! Влюбляются только на случайных встречах, а когда всё подстроено — такое нельзя назвать своей судьбой. Что мне делать в такой ситуации? Я устала от всех этих вечных сводок.
— А ты пыталась попросить свою мать, чтобы она закончила эти свидания? Это целиком и полностью твоя жизнь, всё решать только тебе, — проговорил я, рассматривая подплывающих к краю озера уток. Когда я заметил на себе взгляд девушки, то поёжился, думая о том, что сказал что-то не так. — Прости, я, наверное, сказал что-то не то…
— Да нет же! Я же могла всё сама взять и прекратить, но вечно поддавалась матери, думая, что это правильно! Но нет! Мне пора взрослеть и выкладывать собственную дорогу к будущему! — Мне нравились её оптимистичные и рассуждающие слова. И куда делась та девушка-цыплёнок, которая шла к скамейке? Рядом со мной теперь взрослая и сама решающая, что ей делать, мадам. — Кстати, как зовут моего психолога?
— Мне-то откуда знать, — я совсем не смотрел на неё, боясь, что нальюсь румянцем от её милого вида, поэтому всё, что мне оставалось, так это то, что только смотреть на уток.
— Я имею в виду то, какое у тебя имя, — произнесла она, хихикая. — Ну, ты всё страннее и страннее.
Я одумался. Понял, что она ведь и действительно имела в виду меня, а не какого-то там психолога. Я бываю слишком серьезен и не понимаю элементарного.
— Меня зовут Арсением. А Вас, моя милая спутница? — Кажется, что после слова «милая», девушка оробела и засмущалась, ведь она так же, как и я, отвела взгляд на озеро.
— Каролина, — ответила она, по-прежнему смотря куда-то вдаль.
— Редкое имя и очень красивое, — проговорил я и также отвернулся к озеру.
Несколько минут мы сидели в молчании, лишь слушали пение птиц, плеск воды и тихое, но учащенное биение своих сердец. Это была случайная встреча, которую мы запомним надолго. Быть может, сейчас мы просто разойдёмся и никогда больше не встретимся, но ведь судьба может повернуть всё в другое русло и это закончится чем-то приятным для нас.
Я робко накрыл её ладонь, лежащую на скамейке, своей рукой, но кажется, что девушка и вовсе не придала этому никакого значения. Она лишь слабо улыбнулась мне и продолжила любоваться окружающим.
Послышался топот сапог. Кто-то приближался к нам. Первая обернулась Каролина, а за ней и я. К нам бежал, по-видимому, тот самый моряк — его выдавала его форма. Как только он заметил на лавочке рыжеволосую, сразу расплылся в улыбке и подбежал к нам. Каролина поспешила вытянуть свою ладонь из моей; моряку это осталось незамеченным.
— И снова здравствуйте, Григорий, — девушка встала с лавочки и натянуто улыбнулась мужчине.
Он был гораздо больше меня, точнее мускулистее. Если я превосходил его умственно, то он меня физически. Из этого следует, что сейчас Каролина уйдет с ним, ведь женщины всегда выбирают тех, кто больше похож на самца. Это инстинкт, поэтому я не сильно удивлюсь исходу нашего случайного знакомства. Кажется, всё то время, что я провёл с этой девушкой, было для меня невероятно прекрасным. Я каждой клеточкой чувствовал себя счастливым. Буду ли я тосковать по ней?
— Каролина, Ваша мать беспокоится за Вас. Вы так скоро убежали ничего нам не сказав, что мы тут же запаниковали из-за Вашего исчезновения. Вернёмся обратно?
— Да, пойдёмте, — Каролина ухватилась за протянутую руку мужчины и ушла, не удостоив меня и словом. Почему-то я почувствовал себя одиноким и брошенным здесь, в этом одиноком парке. С каждой секундой они отдалялись, от чего моё сердце сжималось с новой силой. Стоит ли мне побежать за ней? Остановить? Попросить сказать мне хоть слово? Я ждал. Ждал хотя бы того, что она просто повернёт голову и кивнёт, поставив тем самым точку на нашем знакомстве, но она просто устремилась вдаль. А я, как беззащитный кролик, остался сидеть на месте.
Чего я ждал? Что я напридумывал себе? Нужно смириться с тем, что от меня вновь отвернулась девушка. Кажется, что к данному явлению я уже должен был привыкнуть, но нет. Я вновь чувствую себя брошенным, хотя меня разрывает от тех чувств, которые я хотел бы ей поведать. Возможно ли влюбиться с первого взгляда? С первой секунды общения? Нет ничего невозможного, не правда ли?
И вновь засунув руки в карманы джинс, я побрёл к дому. Не нужно сейчас придаваться терзаниям своей души. Я всё это проходил.
***
Открыв дверь ключом, я переступил порог. В ноги опять врезался мой любимец, порода которого — Сибирский хаски. Он был совсем небольшой, ему отроду три месяца. Больше всего в нём меня привлекали его разноцветные глаза: правый был светло-карий, а левый небесно-голубой. Он был чёрно-белого окраса, что мне очень нравилось.
Жил я в однокомнатной квартире, к сожалению, большего я себе позволить не мог. Все книги, которые мне счастливилось издать и получить с них выручку, очень меня выручали, но получал я не так много — этого едва хватало на еду, оплату жилья и прочих немногих нужд. Но я не жалуюсь. Можно сказать, что мне хватает.
Я снял ботинки и прошёл к ноутбуку. Быть может, сейчас, когда мои чувства разделены на тоску и грусть, я смогу внести в свою книгу немного драматических моментов? Это было неважно, я просто хочу выплеснуть свои эмоции.
Как бы я не старался, выходило не то. Всё казалось не таким ярко-описанным, как внутри меня. Захлопнув ноутбук, я обессиленно упал на кровать: всё-таки сегодня я прошёл немалый путь. После таких прогулок меня часто накрывает вдохновение, где же оно сейчас? Всё становится таким бессмысленным, когда ты влюбляешься. Для тебя интересна только твоя новая пассия; больше тебя ничего не волнует. Множество мыслей посетили мою голову. Всё смешалось, от этого веки потяжелели, и захотелось отоспаться. Может, сейчас это будет неплохим выходом?
***
Я вновь сидел на той самой лавочке; смотрел на подплывших к берегу утят; слушал пение птиц. Что я снова делаю тут? Думаю, что Каролина может ещё вернуться. Может, вчера у неё не было выбора и ей пришлось уйти? Нет, мы же с ней всё это обсудили — теперь она должна решать, что ей делать. Не верю я, что её выбор мог пасть на этого моряка. Он абсолютно ей не подходил. Возможно, что такой раздумчивый парень, как я, ей подойдет больше.
Я сижу здесь с восьми часов утра, а в данный момент уже без пяти одиннадцать. Бессмысленно ждать её здесь. Не факт, что она придет сюда в то время, когда я ещё буду сидеть тут и не факт, что она вообще придёт. Я слишком навязчив, влюбчив и нерассудителен. Сколько можно дарить кусочек своего сердца каждому, кто придётся мне по душе? Мне нужно взрослеть и научиться выживать в этом эгоистичном мире.
Я сонно прикрыл глаза, а когда открыл их, удивился: передо мной стояла та самая рыжая девушка, которую я ждал. Неужто чудеса случаются? Каролина наклонилась ко мне и широко улыбнулась, а потом загадочно и навеселе села рядом со мной.
— Как настроение, Арсений? — звонко проговорила она, болтая ногами. Всем своим видом она излучала то, что случилось что-то хорошее, а может и великолепное. Я ничуть не был изумлён её такому поведению, ведь с первой секунды знакомства я понял, что от неё можно ожидать чего угодно.
— Неплохое, а у тебя? Ты очень некультурно ушла, знаешь об этом? — произнёс я, а затем повернулся к девушке, выжидая её реакции.
Она заметно поникла и опустила взгляд вниз, казалось, что всем этим она хотела показать своё сожаление. Только вот зачем? Я готов простить ей всё, что угодно, лишь бы она вот так сидела со мной рядом, наполняя мою жизнь красками.
— Думаю, мне стоит извиниться. Знаешь, я так хотела поскорее покончить со всеми своими свиданьями, что совсем забыла сказать тебе хоть слово. Ты так помог мне вчера, что с моей стороны было такой глупостью уйти, промолчав. Прости меня, — она посмотрела на меня своими карими глазами, я даже почувствовал себя неудобно, ведь она словно листала страницы книги моей души. На неё было невозможно обижаться или сердиться, всем своим видом она показывала свою детскую натуру.
— Не извиняйся, я ведь всё понимаю, — тихо ответил я. — И как всё прошло?
— Вытолкала морячка за порог, матери всё чётко и ясно объяснила насчёт всех этих сводок. Теперь я, как никогда, свободна. Сейчас, может, исполню мечту: пойду рисовать. А потом начну продвигаться по рабочей лестнице. Быть может, вскоре, по воле судьбы выйду замуж за того, с кем случайно познакомилась, — она смущено посмотрела на меня, а я чуть было вновь не понял то, что она имеет в виду.
— У меня к тебе серьезный вопрос, Каролина.
— Да, я непременно отвечу на него, Арсений.
— Может быть так, что один парень влюбляется в девушку с первого взгляда, а она — в него? Какова вероятность того, что им удастся построить отношения? — я посмотрел в её глаза; не заметив, ухватился за её ладонь.
Она смотрела на меня серьёзно, будто гадая: отвечать мне или нет. Минута в молчании, а потом улыбается и произносит:
— В нашем случае вероятность будет составлять девяносто девять процентов. Арсений, я нравлюсь тебе, ведь так?
Я замешкался, но знал, что либо сейчас, либо никогда. Руки предательски задрожали, поэтому я поспешил поскорее выпустить ладонь Каролины из своей руки. Казалось, что мне всего-то нужно было рассказать ей о своих чувствах, но это ведь огромный шаг, мне нужно будет побороть свой страх.
— Ты прекрасна, Каролина. Ты так внезапно появилась в моей жизни, что это ничем нельзя назвать, как только «Судьбой». Быть может, я тебе совсем не нравлюсь — ничего страшного, я к этому привык, но позволь мне насладиться этим сладостным чувством у меня в груди.
— Как ты можешь не нравиться мне? Ты до невозможности отличаешься от всех тех, с кем я была знакома раньше. Твоё нестандартное отношение к жизни заставляет меня восхищаться. Арсений, наши чувства взаимны.
Я хотел кричать от счастья. Для меня произошло чудо, которое я так ждал. Я вдохнул полной грудью, поднял голову к верху и позволил каплям ивы приземлиться мне на лицо. Едва заметно улыбнувшись, я провёл руками по волосам, а потом посмотрел на свою спутницу: она повторила за мной движения и теперь сидит, запрокинув голову к верху. Сквозь могущественные ветви ивы было видно небо… совсем чуть-чуть. Но даже маленького кусочка мне хватило, чтобы вновь восхититься.
Внезапно, Каролина накрыла мои губы своими. Правой рукой она с такой лаской прикоснулась к моей щеке, а левой оперлась на скамейку, чтобы удержать равновесие. Её губы я мог сравнить со сладостным персиком: сочным, спелым и до невозможности вкусным. Я просунул пятерню в её рыжие волосы, прижал ближе к себе, левой рукой ухватившись за её тонкую талию. Её кожа была мягка, как бархат, и пахла ванилью.
Из моих глаз потекли слёзы. Я встретил ту, которую так долго искал. Мной было столько пережито одиноких дней, что сейчас вот так вот просто поверить моему счастью очень трудно. Мне кажется, что одно неверное движение и Каролина растворится — исчезнет — рассыплется по песчинкам; песком упадёт на землю сквозь мои пальцы. Я боялся упустить то, что нашёл так внезапно. Боялся, что грёзы, которыми я бредил, останутся сном.
Каролина отстранилась от моих губ, провела своими ладонями по моим щекам и улыбнулась.
— Теперь я буду всегда рядом с тобой. Ты больше не будешь один. Я люблю тебя, Арсений, — она вновь прочитала всё то, что хранилось у меня в душе под замком, как книгу. Спокойно и легко. Рыжеволосая опять поцеловала меня, тем самым утешая. Я растворялся в этом поцелуе; чувствовал всю ту любовь, которую испытывала Каролина ко мне. Она ни в коем разе не обманывает меня — это по-настоящему. Мне оставалось только принять это всё и отдать ей в ответ все свои чувства.
Прервав поцелуй, я прошептал ей в губы слова, которые будут являться правдой до скончания наших дней:
«Я люблю тебя до слёз…»
Мы живём, чтобы жить.
Меня выставили за порог больницы. Я, наконец, смог облегченно выдохнуть. Белые, с обсыпанной штукатуркой стены позади, ненавистный запах таблеток, который создавал непонятный комок в горле — там же. Я сглотнул. Выпустив из рук маленькую спортивную сумку с моими вещами, я вдохнул полной грудью. Воздух казался мне альпийским; он сладко наполнял мои легкие, давая какую-то прохладу внутри. Я поёжился и натянул повязанный шарф повыше — чуть ли не на самый нос.
«Проживи последние часы так, как ты хочешь…» — с этими словами доктор пожал мне руку и показал в сторону двери. Я посмотрел на него с дикой болью, мне хотелось забраться в угол, поджать колени к груди и отчаянно заплакать, как маленькая девочка. Доктор вышел из-за стола и подошёл ко мне, положив руку на плечо, кивнул. Я зажмурился. Холодная слеза прокатилась по щеке, скатилась к подбородку и упала, оставив влажный след у меня на лице. Я кинулся в объятия мужчины, стиснув его, прошептал:
— Спасибо… Спасибо Вам за всё, — он, кажется, улыбнулся. Похлопал меня по спине и отпрянул.
— Запомни, мой друг, — Доктор снял очки и протёр их платком из кармана. — В этой жизни у каждого своя дорога, и ты не исключение. Твой путь ещё не закончен. Сделай так, как посчитаешь нужным.
Он надел очки, слегка спустив их на переносицу, и вновь пожал мне руку. Я кратко кивнул и поспешил выйти. Надо же, никогда не думал, что повидаюсь со смертью так скоро. Стоить отдать должное шутнику, который так изыскано поиграл моей судьбой. Но можно сказать спасибо больнице за то, что они отпускают смертников на свободу в их последние часы.
Убрав одну руку в карман тёплой куртки, другой я достал телефон и набрал номер матери, выученный мной наизусть ещё в детстве. Долгие гудки будто и не думали заканчиваться, я уже был готов услышать слова оператора, но в последнюю секунду мне ответили:
— Алло, Саш, это ты?
Я сглотнул, мы не разговаривали с матерью с появления болезни; я оборвал все контакты с обществом. И вот сейчас, услышать её голос: немного хриплый, но в то же время такой родной и любимый, было пыткой.
— Мам, я люблю тебя. Мы так давно с тобой не разговаривали… Боже, как вы там?.. В прочем, мам, ты просто знай, что я очень люблю тебя. Твои нежные прикосновения из детства я до сих пор чувствую перед тем, как заснуть; твою улыбку я вспоминаю тридцать раз в день, если не больше. Ты всегда была для меня прекрасной и любящей мамой, такой я тебя и запомнил на все свои немногие года. Прости меня, что я был в детстве такой непослушный; что так редко приезжал к тебе, как вырос; что так долго не звонил тебе. Прости, мама. Боже мой, я так тебя люблю. Ты помни меня, мама. Знай, что твой сын никогда не хотел, чтобы ты плакала. Помни, мама…
Я бросил трубку и тут же утёр рукавом слёзы. Глубоко вдохнув, посмотрел на небо: оно было кристально-чистым и таким нескончаемым — вечным. Солнце ярко светило, даруя свои лучи миру. Февральский снег тонким слоем покрыл землю и даже не думал таять в такую солнечную погоду. Я улыбнулся, осознав всю загадочность нашего мира. В мыслях пролетело: «А что бы мне такого сделать в свои последние часы?», отчего я загадочно прищурил глаза. Нет, не стоит тратить последние мгновения на слёзы. Надо жить здесь и сейчас.
Вытащив из сумки кошелёк и документы, я оставил её у входа в больницу. Последний раз посмотрев на это старое, почти уничтоженное временем здание, я пошёл прочь.
Пиная на ходу ногой снег, который после рваными хлопьями летит в разные стороны, я пытался придумать для себя какое-нибудь занятие. Всё было тщетно, мозг отчаянно посылал лишь фразу, что я скоро умру.
На глаза попалось кафе с большой вывеской и приятным дизайном. Я решил, что за проведённые месяцы в больнице можно и поесть вредной, обычной пищи. Шустро дойдя до него, я дёрнул ручку двери, но тут же увидел надпись «Закрыто». Сегодня явно не мой день. Но только я развернулся, как к моему плечу кто-то прикоснулся. Я обернулся и увидел перед собой прекрасную девушку. На ней была надета белая блуза, чёрная юбка-карандаш и повязанный в тон блузе фартук на талии. Её длинные стройные ноги тут же привлекли моё внимание, но я, как джентльмен, тут же посмотрел ей в глаза: бездонные, цвета морской лазури и в оправе чёрных густых ресниц. Она мило улыбнулась мне, словно специально демонстрируя свои ямочки на щёчках, а я лишь смущенно отвёл взгляд.
— Простите, мы просто запоздали с открытием, — произнесла девушка своим ангельским мягким голосом. — Проходите. Для нас важен каждый посетитель. — Она услужливо открыла дверь, пропуская меня, а я, не упуская момент, произнёс:
— Я войду, если меня обслужите Вы, мисс, — она тут же «вспыхнула», покрылась румянцем и, отвернувшись, кивнула. Я улыбнулся такому детскому поведению, а затем зашёл внутрь.
В глаза тут же бросился дизайн помещения: коричневые стены были увешаны старинными чёрно-белыми фотографиями. Округлые чёрные столы были окружены четырьмя-шестью стульями, а рядом стояли торшеры, такие, как уличные фонари Лондона: чёрное железное витое основание и бежевая круглая «корона*». Половое покрытие было тёмно-бордовое, деревянное.
Я присел за стол у окна: уж больно красивый вид. Та девушка, с каштановыми волосами и очаровательными ямочками на щёчках, уже поднесла мне «Меню» и стоит в ожидании заказа.
— Мне чашку самого вкусного кофе и до безобразия жирных пирожных, — я улыбнулся официантке, а она — мне, а затем отдалилась на кухню. Прелестное создание, ничего не скажешь, но моё время тикало, мозг бился в ужасе, отдавая стуком в висках. Я потёр ладонью лоб, устало прикрыл глаза, чувствуя, как подходит конец моей адской гонки за жизнь. Поверить только, я узнал о болезни больше года назад; старался остановить её изо всех сил, лишь бы пожить подольше; больше шести месяцев пролежал в больнице, а всё ради чего? Я всё равно остался в проигрыше.
Вырвала меня из раздумий приземлённая на стол чашка кофе и тарелка разных пирожных. Я посмотрел на девушку, а она, видать, заметила в моём взгляде что-то, поэтому сразу поникла.
— Простите меня за мою бестактность, но не хотите ли Вы слетать со мной в какое-нибудь сказочное место? Почувствовать кожей ветерок других стран, посмотреть отличие того неба от нашего, нырнуть в восхитительный океан? — я произнёс это тихо, иногда слегка прерываясь, заглатывая воздух, чтобы не заплакать.
На лице девушки не было никакого удивления или ужаса от данной ситуации. Она лишь оценивающе осмотрела меня, желая понять: правдивы мои слова или нет. Я ухмыльнулся, но зачем-то кивнул ей.
— Хорошо, давай.
— Я не шучу. Завтра буду ждать Вас в аэропорту в два часа дня. Оставлю Вам свой сотовый номер на салфетке, если передумаете или не сможете найти меня в аэропорту — звоните.
Отпив из кружки, я оставил тысячу рублей, которой явно хватит, чтобы расплатиться за заказ. Встав и последний раз посмотрев в глаза девушки, я вышел из кафе.
Она держала в руках небольшую спортивную сумку и выжидающе теребила воротник пальто. Вглядываясь в толпу, она высматривала его, но даже в почти безлюдном аэропорту не могла найти.
Неужто обманул?...
На часах было восемнадцать сорок, а его всё нет. Достав из кармана помятую салфетку, на которой был написан номер и его имя «Александр», она нервно набрала цифры на телефоне.
Четыре-пять гудков и прозвучало басистое «Алло», голос был точно не его, но она не растерявшись, попросила к телефону Александра.
— Он скончался.
Всего два слова, а на глазах слёзы. Как мог ей впасть в душу первый встречный? Как он мог пригласить её в сказочное место и умереть?..
Телефон выпал из её рук, она упала на пол и, смахнув ладонью слезу, прошептала:
— Будь там счастлив.
«Проживи последние часы так, как ты хочешь…» — с этими словами доктор пожал мне руку и показал в сторону двери. Я посмотрел на него с дикой болью, мне хотелось забраться в угол, поджать колени к груди и отчаянно заплакать, как маленькая девочка. Доктор вышел из-за стола и подошёл ко мне, положив руку на плечо, кивнул. Я зажмурился. Холодная слеза прокатилась по щеке, скатилась к подбородку и упала, оставив влажный след у меня на лице. Я кинулся в объятия мужчины, стиснув его, прошептал:
— Спасибо… Спасибо Вам за всё, — он, кажется, улыбнулся. Похлопал меня по спине и отпрянул.
— Запомни, мой друг, — Доктор снял очки и протёр их платком из кармана. — В этой жизни у каждого своя дорога, и ты не исключение. Твой путь ещё не закончен. Сделай так, как посчитаешь нужным.
Он надел очки, слегка спустив их на переносицу, и вновь пожал мне руку. Я кратко кивнул и поспешил выйти. Надо же, никогда не думал, что повидаюсь со смертью так скоро. Стоить отдать должное шутнику, который так изыскано поиграл моей судьбой. Но можно сказать спасибо больнице за то, что они отпускают смертников на свободу в их последние часы.
Убрав одну руку в карман тёплой куртки, другой я достал телефон и набрал номер матери, выученный мной наизусть ещё в детстве. Долгие гудки будто и не думали заканчиваться, я уже был готов услышать слова оператора, но в последнюю секунду мне ответили:
— Алло, Саш, это ты?
Я сглотнул, мы не разговаривали с матерью с появления болезни; я оборвал все контакты с обществом. И вот сейчас, услышать её голос: немного хриплый, но в то же время такой родной и любимый, было пыткой.
— Мам, я люблю тебя. Мы так давно с тобой не разговаривали… Боже, как вы там?.. В прочем, мам, ты просто знай, что я очень люблю тебя. Твои нежные прикосновения из детства я до сих пор чувствую перед тем, как заснуть; твою улыбку я вспоминаю тридцать раз в день, если не больше. Ты всегда была для меня прекрасной и любящей мамой, такой я тебя и запомнил на все свои немногие года. Прости меня, что я был в детстве такой непослушный; что так редко приезжал к тебе, как вырос; что так долго не звонил тебе. Прости, мама. Боже мой, я так тебя люблю. Ты помни меня, мама. Знай, что твой сын никогда не хотел, чтобы ты плакала. Помни, мама…
Я бросил трубку и тут же утёр рукавом слёзы. Глубоко вдохнув, посмотрел на небо: оно было кристально-чистым и таким нескончаемым — вечным. Солнце ярко светило, даруя свои лучи миру. Февральский снег тонким слоем покрыл землю и даже не думал таять в такую солнечную погоду. Я улыбнулся, осознав всю загадочность нашего мира. В мыслях пролетело: «А что бы мне такого сделать в свои последние часы?», отчего я загадочно прищурил глаза. Нет, не стоит тратить последние мгновения на слёзы. Надо жить здесь и сейчас.
Вытащив из сумки кошелёк и документы, я оставил её у входа в больницу. Последний раз посмотрев на это старое, почти уничтоженное временем здание, я пошёл прочь.
Пиная на ходу ногой снег, который после рваными хлопьями летит в разные стороны, я пытался придумать для себя какое-нибудь занятие. Всё было тщетно, мозг отчаянно посылал лишь фразу, что я скоро умру.
На глаза попалось кафе с большой вывеской и приятным дизайном. Я решил, что за проведённые месяцы в больнице можно и поесть вредной, обычной пищи. Шустро дойдя до него, я дёрнул ручку двери, но тут же увидел надпись «Закрыто». Сегодня явно не мой день. Но только я развернулся, как к моему плечу кто-то прикоснулся. Я обернулся и увидел перед собой прекрасную девушку. На ней была надета белая блуза, чёрная юбка-карандаш и повязанный в тон блузе фартук на талии. Её длинные стройные ноги тут же привлекли моё внимание, но я, как джентльмен, тут же посмотрел ей в глаза: бездонные, цвета морской лазури и в оправе чёрных густых ресниц. Она мило улыбнулась мне, словно специально демонстрируя свои ямочки на щёчках, а я лишь смущенно отвёл взгляд.
— Простите, мы просто запоздали с открытием, — произнесла девушка своим ангельским мягким голосом. — Проходите. Для нас важен каждый посетитель. — Она услужливо открыла дверь, пропуская меня, а я, не упуская момент, произнёс:
— Я войду, если меня обслужите Вы, мисс, — она тут же «вспыхнула», покрылась румянцем и, отвернувшись, кивнула. Я улыбнулся такому детскому поведению, а затем зашёл внутрь.
В глаза тут же бросился дизайн помещения: коричневые стены были увешаны старинными чёрно-белыми фотографиями. Округлые чёрные столы были окружены четырьмя-шестью стульями, а рядом стояли торшеры, такие, как уличные фонари Лондона: чёрное железное витое основание и бежевая круглая «корона*». Половое покрытие было тёмно-бордовое, деревянное.
Я присел за стол у окна: уж больно красивый вид. Та девушка, с каштановыми волосами и очаровательными ямочками на щёчках, уже поднесла мне «Меню» и стоит в ожидании заказа.
— Мне чашку самого вкусного кофе и до безобразия жирных пирожных, — я улыбнулся официантке, а она — мне, а затем отдалилась на кухню. Прелестное создание, ничего не скажешь, но моё время тикало, мозг бился в ужасе, отдавая стуком в висках. Я потёр ладонью лоб, устало прикрыл глаза, чувствуя, как подходит конец моей адской гонки за жизнь. Поверить только, я узнал о болезни больше года назад; старался остановить её изо всех сил, лишь бы пожить подольше; больше шести месяцев пролежал в больнице, а всё ради чего? Я всё равно остался в проигрыше.
Вырвала меня из раздумий приземлённая на стол чашка кофе и тарелка разных пирожных. Я посмотрел на девушку, а она, видать, заметила в моём взгляде что-то, поэтому сразу поникла.
— Простите меня за мою бестактность, но не хотите ли Вы слетать со мной в какое-нибудь сказочное место? Почувствовать кожей ветерок других стран, посмотреть отличие того неба от нашего, нырнуть в восхитительный океан? — я произнёс это тихо, иногда слегка прерываясь, заглатывая воздух, чтобы не заплакать.
На лице девушки не было никакого удивления или ужаса от данной ситуации. Она лишь оценивающе осмотрела меня, желая понять: правдивы мои слова или нет. Я ухмыльнулся, но зачем-то кивнул ей.
— Хорошо, давай.
— Я не шучу. Завтра буду ждать Вас в аэропорту в два часа дня. Оставлю Вам свой сотовый номер на салфетке, если передумаете или не сможете найти меня в аэропорту — звоните.
Отпив из кружки, я оставил тысячу рублей, которой явно хватит, чтобы расплатиться за заказ. Встав и последний раз посмотрев в глаза девушки, я вышел из кафе.
***
Она держала в руках небольшую спортивную сумку и выжидающе теребила воротник пальто. Вглядываясь в толпу, она высматривала его, но даже в почти безлюдном аэропорту не могла найти.
Неужто обманул?...
На часах было восемнадцать сорок, а его всё нет. Достав из кармана помятую салфетку, на которой был написан номер и его имя «Александр», она нервно набрала цифры на телефоне.
Четыре-пять гудков и прозвучало басистое «Алло», голос был точно не его, но она не растерявшись, попросила к телефону Александра.
— Он скончался.
Всего два слова, а на глазах слёзы. Как мог ей впасть в душу первый встречный? Как он мог пригласить её в сказочное место и умереть?..
Телефон выпал из её рук, она упала на пол и, смахнув ладонью слезу, прошептала:
— Будь там счастлив.
